Кровь и пот Темиртау

Ровно 40 лет назад в ночь с 1 на 2 августа 1959 года в г. Темиртау Карагандинской области начались волнения среди комсомольцев – строителей Карагандинского металлургического комбината – знаменитой Казахстанской Магнитки

Волнения продолжались три дня. При их подавлении были задействованы войска из Москвы (дивизия Дзержинского) и Ташкента, охрана печально известных Карагандинских лагерей (Карлаг). По официальным данным, в ходе столкновений строителей с войсками были убиты 16 человек, свыше 100 получили ранения. По непроверенным данным, при подавлении волнений войсками было использовано около 10 тысяч патронов.

События в Темиртау занимают особое место в современной истории Казахстана. Решение о строительстве Карагандинского металлургического комбината в г. Темиртау было принято в разгар Второй мировой войны в 1943 году. Еще раньше, в первые годы войны, Германия оккупировала большую территорию европейской части СССР, и советскому руководству пришлось в пожарном порядке переводить тысячи промышленных предприятий на восток. После потери угольно-металлургической базы в Донецко-Криворожском бассейне на Украине у СССР осталась только одна база металлургического производства – на Урале.

Тогда Карагандинский угольный бассейн с его уникальными коксующими углями рассматривался в качестве резервной базы для создания в глубоком тылу страны новой угольно-металлургической базы. К 1959 году строительство приобрело огромный размах. Комбинат строила вся страна. ЦК ВЛКСМ объявил строительство Кармета одной из первых комсомольских строек. Тысячи комсомольцев со всей страны (примерно из 80 областей всех республик Советского Союза) прибыли в Темиртау и поселились в палаточных городках в восточной части города, недалеко от места строительства. Помимо советских комсомольцев на стройку приехала большая группа болгар из молодежного движения бригадиров – болгарского аналога нашего ВЛКСМ. Болгар поселили в общежитиях, нашим домов не хватило. Условия жизни были ужасные. В раскаленной степи стояли сотни палаток армейского образца. Не было практически ничего: ни магазинов, ни мест отдыха. Но самое главное – был острый недостаток воды. Кроме того, комсомольцев было намного больше реального фронт а работ. Много людей было не занято. Стройка велась экстенсивным методом. Неквалифицированный труд огромного количества комсомольцев, привезенных со всего Союза, использовался крайне непродуктивно.

Кто бывал в карагандинских степях в середине лета, знает, что такое жара и отсутствие воды. В палаточном лагере стояло несколько цистерн, вода из которых использовалась одновременно для приготовления пищи, для питья и умывания. Под солнцем эта вода больше походила на кипяток. Энтузиазм комсомольцев, приехавших из более благодатных краев – Грузии, Украины, Молдавии, России – улетучивался на глазах. Обстановка в палаточных лагерях постепенно накалялась.

Непосредственным поводом к началу темиртауских событий послужил инцидент именно с водой. В одной из цистерн вода по каким-то причинам оказалась испорченной. Потом говорили, что какие-то шутники налили в цистерну чернила. Возможно, вода просто протухла. Тем не менее накопившееся раздражение сразу нашло свой выход. Собралась толпа, которая потребовала объяснений. Милиция арестовала несколько самых активных участников выступления. Тогда 1 августа 1959 года разъяренная толпа взяла штурмом здание районного отделения милиции в восточной части Темиртау, требуя освободить арестованных комсомольцев. Однако их к тому времени уже перевели в Караганду, за 30 километров от Темиртау. Потребовали вернуть обратно.

Ситуация становилась совсем неуправляемой. Тысячи молодых строителей-комсомо-льцев из палаточного городка в ночь с 1 на 2 августа 1959 года устроили беспорядки по всей восточной части Темиртау. Был взят штурмом и разграблен магазин недалеко от здания РОВД. Толпа бросилась на здание треста “Казметаллургстрой” (КМС). Здесь произошли столкновения с милицией. Контроль над ситуацией был полностью потерян. Толпы строителей громили город. Был захвачен второй секретарь Карагандинского обкома пар-тии Энодин. Он спасся, заявив, что является простым инженером. Комсомольский актив Караганды был собран по тревоге и охранял динамитный склад, который находился на полдороги от Темиртау к Караганде.

Стоит отметить, что в волнениях принимали участие в основном приезжие по комсомольским путевкам из разных районов Советского Союза. Местное население и болгарские комсомольцы в выступлениях не участвовали.

2 августа в Темиртау приехали секретарь ЦК КПСС Брежнев, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Беляев, председатель Совета Министров Казахстана Кунаев, министр внутренних дел Кабылбаев. В конечном итоге было решено применить силу. Решение принимал Брежнев. Прибывшие к этому моменту солдаты дивизии Дзержинского из Москвы и солдаты из Ташкента открыли огонь. Штурмом были взяты захваченные молодыми строителями здания РОВД, магазины. Погибло, по официальным данным, 16 человек.

События в Темиртау стали единственными и самыми масштабными стихийными волнениями на бытовой почве в истории комсомола и в истории СССР. Движение Всесоюзных комсомольских строек приняло впоследствии огромный размах. Студенческие строительные отряды, различные группы комсомольцев строили Байкало-Амурскую магистраль, осваивали целину, возводили объекты по всей стране. Молодежь была самой дешевой рабочей силой. К тому же государство всегда экономило на социальных и бытовых условиях. На Крайнем Севере и БАМе люди жили в вагончиках.

Уроки темиртауских событий в целом были, очевидно, учтены. В семидесятые-восьмидесятые годы государство умело поддерживало и контролировало энтузиазм комсомольских движений. Никогда больше в истории СССР не было комсомольских волнений, подобных событиям в Темиртау. Большое внимание уделялось идеологической поддержке, созданию системы досуга, общей культурной и социальной активности комсомольцев. Интенсивно развивалась идея комсомольской романтики. Это позволяло государству экономить на социальных и бытовых программах новых строек, но не допускать повторения темиртауских событий.

В самом Темиртау сразу после подавления волнений прошли суды над наиболее активными их участниками. Несколько человек были приговорены к высшей мере наказания. Одновременно в городе был высажен десант комсомольских и партийных работников из Караганды, Алма-Аты, Москвы. Началось строительство объектов соцкультбыта. Тогда был построен, в частности, кинотеатр “Родина”.

События в Темиртау не помешали завершению строительства Карагандинского металлургического комбината. С окончанием его строительства Караганда стала одним из главных угольно-металлургических комплексов страны. Проблема была только в том, что это был комплекс, который успешно функционировал для нужд СССР в целом. После его распада Казахстан получил в наследство бывшую гордость советской промышленности – Карагандинский металлургический комбинат, построенный путем невероятных усилий всего Советского Союза, и угольные шахты Караганды, не имея реальной возможности использовать их потенциал.

Сам Казахстан может потребить внутри страны только пять процентов продукции Казахстанской Магнитки. Все остальное он вынужден продавать на экспорт. Холодная война закончилась. Оборонный комплекс бывшего СССР и в России, и в Казахстане оказался никому не нужен. Мы стали свидетелями огромной трагедии целых поколений советских людей, их колоссальных сверхчеловеческих усилий без каких-либо компенсаций со стороны государства за создание производственного комплекса бывшего СССР.

События в Темиртау в 1959 году примечательны и по другой причине. Фактически именно они стали началом многолетней политической карьеры первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Динмухамеда Кунаева.

Очевидцы
Христенко Михаил Михайлович.
В августе 1959 года – водитель автобазы треста “Казметаллургстрой” (КМС).
– Я хорошо помню те события. Я тогда работал шофером в КМС. На стройке было очень много комсомольцев из разных районов страны. Жили они все в палатках. Я помню, на палатках было написано “Одесса-мама”, “Витебск на Днепре”, “Привет из Тбилиси”. Жили, правда, они плохо. Болгарские строители – их тоже было много – жили в домах-общежитиях, а наши все больше в палатках. Сколько их было, не помню, но много.

Вечером 1 августа 1959 года я возвращался в Темиртау на грузовике. Со мной в кузове было несколько женщин. Когда мы проезжали палаточный городок в восточной части города, нам стали попадаться разные группы. В машину начали кидать камни – разбили стекла, фары. Мы еле выбрались. Женщины кричали – вези, мол, нас в Караганду. А на трассе – милиция, никого не пускают. И эти комсомольцы кругом пьяные ходят. Нашу автобазу разгромили, угнали, по-моему, 18 машин; в баки с горючим грязь насыпали. В общем, ужас, что было. Солдаты еще стояли у здания треста КМС, так они в них стреляли исподтишка. Оружие какое-то они, кажется, в РОВД взяли, которое потом разгромили.

Подробности
Кенжебаев Сагандык Жунусович.
В 1959 году – первый секретарь Центрального комитета комсомола Казахстана.
– В период темиртауских событий я был первым секретарем Центрального комитета комсомола Казахстана и членом бюро ЦК ВЛКСМ. На начало событий меня в Алма-Ате и вообще в Казахстане не было – я тогда находился в Вене на Всемирном фестивале молодежи. Узнал о происшедшем уже по приезде. Сразу же из Москвы прилетел в Темиртау и начал разбираться в причинах выступления молодежи.

Дело в том, что сейчас некоторые деятели приписывают темиртауским событиям политический характер и трактуют это как политическое выступление рабочего класса Темиртау. Я считаю, что такая оценка не соответствует исторической действительности. Дело в том, что это было стихийное выступление молодежи на основе возмущения теми неудобствами, которые были созданы местной администрацией и вообще руководящими деятелями города, области Караганды. До отъезда на фестиваль я со специальной запиской заходил к первому секретарю ЦК Компартии Казахстана, члену Президиума ЦК КПСС Беляеву Николаю Ильичу. Я побывал в Темиртау, обошел все палатки, рабочие кварталы, был в цехах, на стройке – всюду беседовал с молодежью. И все возмущались неустройством своего быта и труда.

План набора рабочей силы на строительство Темиртау был перевыполнен где-то на 30-40%, при отсутствии надлежащего фронта работ. Кроме того, вся инфраструктура была не готова к приему такого количества людей: не было торговых точек, общественного питания, жилья, достаточного количества питьевой воды. Люди жили в палатках, в стесненных условиях, и на эти неудобства руководители не обращали должного внимания.

После поездки в Темиртау я написал большую записку на имя Беляева и был у него на приеме. Я сказал, что такая обстановка чревата серьезными последствиями. Он обещал принять экстренные меры. Я уехал – и случилось именно то, о чем мы говорили с Беляевым. Меня эта записка спасла, когда были сделаны соответствующие оргвыводы.

Из числа карагандинского руководства уцелел только первый секретарь Карагандинского обкома комсомола Николай Давыдов. Первый секретарь Карагандинского обкома Павел Николаевич Исаев был исключен из партии, его отдали под суд, он уехал в Свердловск, где работал начальником цеха. Потом он ослеп на нервной почве и скоропостижно умер. Председателя Карагандинского совнархоза Дмитрия Григорьевича Аника исключили из партии, сняли с работы, отдали под суд, но осужден он не был.

– Сагандык Жунусович, сколько всего людей было задействовано на строительстве Казахстанской Магнитки?

– До 100 тысяч человек со всего Советского Союза. В палатках на момент темиртауских событий жило примерно 15 тысяч человек по направлениям из центра. Причем была такая практика, что каждый раз Исаев или Аника ехали в Москву и просили прислать еще молодежи. И ЦК КПСС всегда удовлетворял их просьбы.

– Получается, что это одна из первых комсомольских строек в Союзе и единственное массовое выступление комсомольцев?

– Да, это была одна из первых строек и единственное выступление молодежи. После этого были события в Новочеркасске, но там уже выступали рабочие. Причем открытием огня в Темиртау распорядился не кто иной, как Брежнев. Тогда он был секретарем ЦК КПСС. Его сопровождали и Беляев, и Кунаев, и Исаев, и Аника. Когда молодежь вышла на улицы и, по мнению руководства, движение стало неуправляемым, именно Брежнев дал указание открыть огонь по выступающим.

И хотя распоряжение об открытии огня принадлежит ему, он тогда в этом не признавался. А ответственность за это решение взял на себя министр внутренних дел Казахстана генерал-майор Шыракбек Кабылбаев. Спрашивается, где же логика? Разве рядовой республиканский министр в те времена мог дать указание на открытие огня по рабочему классу? Сейчас, спустя много лет, я думаю, почему Брежнев проявил тогда трусость и не признал свою ответственность? И прихожу к мнению, что тогда в высшем руководстве партии шла борьба за власть. Брежнев был только взят в ЦК КПСС, он сторонник Хрущева. Хрущев еще не очень укрепил свои позиции, и там шла борьба между фракциями за власть. Если бы Брежнев сказал, что он дал указание, это могло нанести урон престижу Хрущева – в том смысле, что именно хрущевская сторона открыла огонь по рабочим.

– Сагандык Жунусович, а кто, на ваш взгляд, мог тогда заставить Кабылбаева признать свою ответственность за такое решение?

– Кабылбаева могли толкнуть на это и Брежнев, и Кунаев. Кунаев тогда был председателем Совмина. Через несколько лет, уже при Брежневе и Кунаеве, Кабылбаев снова вернулся на пост министра внутренних дел. Значит, Кунаев и Брежнев этого не забыли. А в 1959 году Кабылбаев был снят с работы и осужден.

– А вы были на пленуме, когда сняли Беляева?

– Да, конечно. Дело в том, что события в Темиртау послужили поводом для того, чтобы снять Беляева. Для этого специально приезжал Брежнев. На место Беляева Брежнев поставил Кунаева. В политике всегда соседствуют интересы.

– А Беляев не считался членом хрущевской группы?

– Когда он к нам приехал, он был секретарем ЦК КПСС и членом Президиума ЦК КПСС. Он оказался в опале, и его фактически сослали в Казахстан. Когда велась так называемая борьба Хрущева против антипартийной группы Молотова-Маленкова и других, Беляев выступал на стороне Хрущева. В результате он стал членом Президиума. Но потом расстановка сил там поменялась, и его направили к нам.

– Сагандык Жунусович, а кому подчинялась комсомольская организация на Магнитке?

– Формально, по Уставу ВЛКСМ, нам. Но реально управление было в руках Москвы

Едиге Мурзагалиев
Темиртау